Телевидение > Москва > НТВ:

Председатель Совета директоров НТВ Евгений Киселев:
"Помнящие рабство становятся рабами свободы"

"Новая газета" была, может быть, единственным демократическим средством массовой информации, не поддержавшим Ельцина на выборах 1996 года. НТВ скрепя сердце поддержало. Сегодня Киселев размышляет, а не ошиблись ли они тогда и не были ли мы правы?

- Евгений Алексеевич, вы склонны рассматривать итоги парламентских выборов как свое личное поражение, как поражение НТВ?

- Ни в коем случае. Мы просто были единственным каналом, который стремился дать всем участникам предвыборной гонки сказать свое слово. Да, мы были единственными из общероссийских каналов, кто давал слово Примакову и Лужкову. Но интерпретировать это таким образом, что мы их поддерживали, и вот теперь вместе с ними проиграли, - это по крайней мере недобросовестно.

- Но вы и Скуратову давали слово, не сажая напротив Бородина, вы и в "Итогах" рассказывали не откомментированные никем из Кремля истории о том, как функционирует "семья", что, согласитесь, наводит на мысли о принципиальной вашей оппозиционности.

- Можно составить массу таких комбинаций. Мы были рады посадить Шойгу напротив Примакова, но Шойгу не захотел. Можно посадить Бородина против Скуратова, но Бородин, видимо, не захотел бы садиться. Очень интересно сажать Зюганова против Ельцина, но Ельцин не захочет. Пар-то интересных масса, но проблема реальной журналистики заключается в том, что кто-то всегда не хочет, кто-то по соображениям тактики политической борьбы берет паузу, кто-то просто не любит давать интервью.

- То есть вы считаете, что планка объективности вами выдержана?

- Еще раз говорю: наша поддержка ОВР заключалась исключительно в том, что мы давали слово и им тоже.

- И практически не давали слова кремлевской группировке. У вас в "Гласе народа", по-моему, один Игорь Шабдурасулов от них и выступал.

- Он один пришел. Я бы с удовольствием у многих кремлевских людей взял бы интервью, но они не придут. Видимо, не хотят разговоров на определенные темы.

- О чем вы спросили бы Шойгу - из того, чего он боится?

- Это длинный список. Но главное: разве в демократическом обществе допустимо, чтобы центральная власть вмешивалась в ход выборов? У нас в Конституции записано, сейчас процитирую (берет брошюру Конституции. - Ред.): "Носителем суверенитета и источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ". Это статья третья, пункт первый.
У нас выборы проходят при активном участии центральной власти. Вот возьмите статью сорок восемь, пункт четыре Закона о выборах (берет другую брошюру. - Ред.), перечень нарушений принципа равного избирательного права. Вот, например, из длинного списка: "Привлечение лиц, находящихся в подчинении и иной служебной зависимости от государственных и муниципальных служащих для осуществления в служебное время деятельности, способствующей выдвижению или избранию".

- Это и есть вопрос к Шойгу?

- Конечно, масса вопросов к власти, вытекающих из закона. Правильно ли это, когда на селекторном совещании пензенский губернатор рапортует Путину, что, мол, не волнуйтесь, мы вывели наш родной блок "Единство" на хороший уровень 18-20 процентов.

- В 1996 году происходило все то же самое, но тогда вы удачно встроились в эту конструкцию. Почему вы сейчас оппонируете к Кремлю? Что, Кремль стал намного хуже?

- Вы понимаете, в 1996 году мы искренне - не один я, это относится ко всем журналистам (извините, кроме нас. - Ред.) - верили в то, что выбор между Ельциным или Зюгановым - это нечто большее, чем просто выбор между двумя кандидатами, это выбор между двумя путями развития. Речь, как мы думали, шла о сохранении демократической России, о сохранении базовых демократических ценностей.
Но сейчас мне начинает казаться, что мы тогда допустили ошибку, что мы не должны были делать того, что мы делали.

- То есть вы тогда позволили власти считать, что она все может, и власть развратилась?

- Да, я думаю, что те проблемы, которые в том числе Медиа-Мост имеет сегодня, - это прямое следствие того, что мы делали тогда. Мы тогда поступились принципами. Мы в результате родили монстра. Власть развратилась, если угодно, я с вами согласен. И мы к этому приложили руку. Власть решила, что ежели единожды ей было это позволено, то почему это не сделать во второй раз. Вот так.

- Вы теперь нигилист в своих взглядах на российское политпространство? Вам есть из кого выбирать?

- Вы знаете, мне бы не хотелось это комментировать. Во всяком случае, мне было трудно в этот раз делать выбор. Очень трудно. Я не хотел бы дальше об этом говорить. И относительно президентских выборов ситуация та же. У меня большие вопросы ко всем потенциальным кандидатам.

- То есть это не вопрос ваших личных избирательных симпатий - когда вы отдаете значительные преференции представителям "ЯБЛОКА" или СПС в передаче "Глас народа"?

- В передаче "Глас народа" были представлены те политические деятели, у которых хватало ума приходить на эту передачу.

- Это вопрос идиотизма элиты, что ли? Она не понимает, что перед выборами секунды эфира на вес золота?

- Давайте без таких резких выражений. Но, увы, наша элита не понимает всех преимуществ выступлений по телевизору. Телеаудитория, которую собирает политик на общенациональном канале, несопоставима с той аудиторией, которую он соберет в поездках по стране. Мне смешно, когда политики говорят: я не могу прийти к вам в эфир, потому что у меня встреча с избирателями. Правые приходили, потому что чутче всего реагировали на наши приглашения, обрывали телефон, просились еще. А "Единству"-то зачем было это? Я прекрасно понимаю, что Шойгу трудно было решиться на эфир.

- Нечего говорить? Из-за отсутствия идеологии?

- Ну да. Возьмите их программный документ. Там какие-то общие благие слова и пожелания. И власть на местах за них все делала на выборах. Любая дискуссия выявляет сильные и слабые стороны. Всегда есть риск, что в результате дебатов часть электората перейдет к конкуренту.

- По поводу освещения Чечни. Скажите: почему НТВ не сделало жесткого, резкого акцента на гуманитарном аспекте, на том, что гибнут солдаты и беженцы?

- Это мы-то не сделали?

- По сравнению с войной 1996 года вы вели себя мягко.

- Мы были единственным каналом, который говорил о гуманитарном аспекте и солдатских смертях. Просто разница-то есть между той и этой войной. Но мы постоянно задавали вопросы, адресуя их Путину, и далеко не все ответы получили.
Можно ли, например, говорить об антитеррористической операции, если воюет армия? О каких точечных ударах можно говорить, если применяются реактивные установки "град" или крупнокалиберная самоходная артиллерия? И что делать с опасениями всего остального мира, что мы используем силу чрезмерно, превышаем, как говорится, пределы необходимой жестокости? Почему сотни тысяч беженцев покидают Чечню, чего не было в прошлый раз? И неужели все люди на Западе, которые критикуют сейчас Россию, сговорились в планетарном масштабе? Почему лидеры Германии, Франции, Англии, США, которые не первый год стратегически поддерживают нас и наши реформы, почему они так развернулись? Не странно ли, что с момента взрывов в Москве и Буйнакске общество так до сих пор и считает, что взрывы были устроены чеченцами? Почему тогда Радуев, Басаев или Хаттаб, которые обычно брали на себя ответственность, не взяли ее на себя сейчас? Очень много странностей.

- Вы верите в предвыборную войну?

- Я верю в то, что у нас есть достаточно политиков, которые готовы цинично использовать любые обстоятельства. Кто-то взорвал дома. И очевидно, что власть въехала на волну популярности, использовав общественные настроения после взрывов. Я понимаю, как устроен политический мир. Не случайно ведь тележурналистов пускают в кабинет к Путину и дают им возможность записывать звук - что очень редко позволяется. А тут премьер под камеру, под запись, говорит Шойгу: езжай-ка ты, друг, на Северный Кавказ, разберись с проблемой беженцев. А Шойгу - новоиспеченный глава предвыборного блока. Случайно так не бывает. Но Шойгу-то у нас глава МЧС, а проблемой беженцев заниматься - это обязанность прежде всего Федеральной миграционной службы. Невозможно было избавиться от ощущения, что политики наживали капитал на человеческих трагедиях.

- Если абстрагироваться от наших симпатий и помыслить категориями объективной государственности: вам совершенно не нравится схема преемственности власти, реализуемая в связи с Путиным?

- Для меня Путин - это черный ящик. У меня не было возможности взять у него подробное интервью и выяснить его позиции по целому списку базовых вопросов. Мы неоднократно обращались, нам не отказывали, но и согласия не давали. Мне хотелось бы услышать мнение премьера не только по текущим вопросам, не только его соображения по экономической и финансовой политике, но и по ценностным вопросам: внешняя политика, жгучие и дискуссионные моменты новейшей истории, вплоть до элементарных вещей. Что есть Октябрьская революция? Как премьер относится к фигурам Ленина, Сталина? Его отношение к истории Великой Отечественной войны. Я ничего не знаю о нем, кроме заверений его ближайшего окружения, что он замечательный, либеральный, демократичный. Но мне трудно поверить в демократизм политика, который - вольно или невольно - выстроил весь свой авторитет и популярность исключительно на войне, которая есть кровопролитие, разрушение и жертвы.

- То есть мы, видимо, не станем свидетелями перепозиционирования НТВ на сторону Путина?

- Вы понимаете, мы живем в мире двойных стандартов. Все ясно вроде и понятно, кому какая цена. А в газетах и по телевидению об этом пишут и рассказывают иначе. У определенных сил есть сверхзадача: доказать, что НТВ занимает ту или иную позицию. Мы всегда старались работать профессионально, давая максимум информации, давая максимальный спектр мнений. Мы так и будем работать дальше.

- После выборов нет у вас чувства глубокого разочарования в населении, в собственной аудитории, которой оказалось возможно втюхать партию, которой три месяца назад просто не было?

- У меня нет разочарования в собственной аудитории, потому что она не голосовала - я убежден - за "Единство". Рейтинг "Итогов" не упал. Другое дело, что когда Доренко показывал то чью-то голую задницу, то что-то еще из подобного же стилистического ряда, у него аудитория была больше, но это же не моя аудитория.
Понимаете, музыкант, который всю жизнь репетирует и готовится, чтобы прийти и сыграть в Большом зале консерватории, не рассчитывает на фанатов группы "На-На". Так же и я. Я совершенно не рассчитываю, что, как бы хорошо я ни работал, мою программу побегут смотреть те люди, которые жадно смотрят программу Доренко. Или программу Шеремета.

- Я с трудом себе представляю, например, Англию, с ее традициями политической культуры, которую можно за три месяца околпачить и избрать там партию, о которой никто ровным счетом ничего не знает. Это наша эксклюзивная особенность - безответственность и отсутствие политического мышления?

- Народ, у которого есть сложившаяся политическая демократическая культура и многовековые традиции демократии, свободы мысли, слова и печати - как английский народ, - гораздо труднее поддается манипулированию. А у нас, начиная с 17-го года, только и занимаются тем, что одурачивают и околпачивают. В подкорку десятилетиями вгоняли, что приоритетны надо всем интересы партии, в том числе над свободой мысли. Мы же до сих пор не изжили это анекдотичное шестое чувство - "чувство глубокого удовлетворения". Моисей водил евреев по пустыне до тех пор, пока не умер последний человек, который помнил египетское рабство. Должна произойти смена поколений.

Булат СТОЛЯРОВ